Чрезмерная прибыль убивает. Валентин Катасонов

Профессор кафедры международных финансов МГИМО, доктор экономических наук Катасонов Валентин Юрьевич даёт исторический рецепт реанимации российской экономики через воскрешение Сталинских политических идей.

Какими, по Вашему мнению, должны быть первоочередные меры по спасению российской экономики?

Валентин КАТАСОНОВ: Я должен вам сказать, что для спасения экономики надо, прежде всего, не изобретать какие-то велосипеды Америки, а, прежде всего, изучать свой собственный опыт, а также опыт других стран. И всё-таки в первую очередь – собственный опыт. То, что было сто лет назад – это очень хороший урок для нас. Собственно, сто лет назад в России произошла революция – сначала февральская, потом октябрьская – и уже в январе 1918 года Совнарком советской России выпускает Декрет об аннулировании всех долгов царского и временного правительства. На тот момент примерно эта сумма составляла 18 миллиардов золотых рублей. В современном эквиваленте это триллионы долларов. То есть это была такая долговая удавка на шее России, что если бы большевики не отменили эти обязательства по полученным кредитам, то тогда бы Россия бы, наверное, скончалась. Так что промыслительно, да, мы понимаем, кто такие большевики. Мы все прекрасно зрительно представляем себе портреты Троцкого, Зиновьева и так далее, но Господь Бог, он иногда творит историю руками подлецов, убийц и так далее. Так устроена история. Так что как бы там ни было, но Россия тем декретом была спасена.

Безусловно, что это вызывало бешеную реакцию со стороны Запада. Безусловно, что сразу же последовали какие-то конкретные действия. В самом начале 1918 года была объявлена торговая и морская блокада советской России. Дальше советская Россия принимает следующее решение – это апрель 1918 года, Декрет Совнаркома о национализации внешней торговли. Проще говоря, речь шла о введении государственной монополии внешней торговли. Это вызвало тоже бешеную реакцию со стороны Запада, потому что они поняли, что теперь нельзя будет продолжать эксплуатировать Россию, как они её эксплуатировали до начала Первой мировой войны. Это очень серьёзный барьер. Это даже не какие-то высокие таможенные пошлины, это принципиально новый механизм. И так далее, и так далее.

Короче говоря, несмотря на всё это мы как-то жили, можно сказать выживали. Был тяжёлый период НЭПа. Период НЭПа – это 20-е годы. Это был период, когда, выражаясь словами Ленина, кто кого, то есть были моменты, когда Россия могла повернуть на 180 градусов, на 90 и так далее. Но она стала развиваться так, как мы её знаем. В конце 1929 года началась индустриализация. Первая пятилетка далась очень тяжело. Я должен сказать, а для чего вообще началась индустриализация? Тот же самый Сталин, которого мы справедливо считаем идеологом индустриализации, ведь он где-то в 1922-1923 году даже такого слова-то не знал. Собственно, ему помогли разобраться с этим как раз господа с Запада. Знаете, по принципу чем хуже, тем лучше. То есть мы наконец поняли, что единственный способ нам выжить – это действительно провести индустриализацию, не только защититься этим барьером государственной монополии внешней торговли, барьером государственной валютной монополии, но и создать самодостаточную независимую экономику. Тем более, что уже на политическом небосклоне стали появляться облака и даже тучи и было понятно, что тот мирный договор, который был подписан в Париже на конференции в 1919 году, это не договор о мире, это договор о перемирии. Тот же самое французский маршал Фош во время подписания этого договора сказал: «Это перемирие (и даже сказал точно) на двадцать лет». Он, как говорится, попал в самую десятку.

Так что и мы тоже чувствовали, что это перемирие, поэтому надо было спешить. Надо было спешить. Безусловно, что окончательно Запад освободился от каких-либо иллюзий относительно того, что он сможет нас растоптать, как-то сломать об колено – это Генуэзская конференция 1922 года. Они выкатили нам на Генуэзской конференции какие-то свои требования. Требования касались долгов царского временного правительства. Там они ещё насчитали проценты. Получилось уже больше 18 миллиардов золотых рублей. Плюс к этому они потребовали либо возвращения тех активов иностранных инвесторов, которые были национализированы, либо справедливой компенсации за эти национализированные активы. Наконец, третье, что они требовали – это даже можно поставить на первое место, они требовали отмены государственной монополии внешней торговли. Вот это, пожалуй, самая болевая точка была.

Я почему об этом говорю? Потому что сегодня экономические санкции против нашей страны и если говорить о программе действий, то я как раз сейчас и подвожу вас, что – введение государственной монополии внешней торговли. Это мера, которая может быть принята быстро. Реализована тоже в течение нескольких месяцев, есть соответствующий опыт. А если мы сказали «А», то мы должны сказать «Б» и так далее до буквы «Я». Дальше – государственная валютная монополия. У нас действительно государственная валютная монополия сложилась. Она, правда, несколько позднее сложилась, потому что, скажем, в 20-е годы у нас многие банки и предприятия имели возможность работать с иностранной валютой. У нас даже была своя биржа, торговая, фондовая, валютная биржа. Но всё это где-то к концу 20-х годов закончилось.

Дальше – это государственная монополия в банковской сфере. Многие удивляются, когда я говорю, что уже вот НЭП кончался в 20-е годы, но в одной области НЭП ещё, как говорится, цвёл и пах – это банковская сфера. До тысячи банков было в советской России. Сталин начал реформирование банковской системы. В 1932 году осталось несколько банков. И вот эта система банковская, она существовала почти до развала Советского Союза. Это, конечно, государственный банк. Это несколько специализированных банков. Из них наиболее важный – это тот банк, который мы уже на излёте советской власти называли Промстройбанком – это банк, который занимался не только кредитованием и даже не столько кредитованием, сколько финансированием капитальных вложений. И, наконец, банк, который отвечал за государственную валютную монополию. Это был «Внешторгбанк». Он там немножко по другому назывался, но это был монополист, который аккумулировал всю валюту, который выдавал валюту импортёрам, который конвертировал валюту в рубли нашим экспортёрам и так далее, и так далее.

Была нормальная система и ещё один пункт, который вытекает из предыдущего – это организация системы денежного обращения. Многие уже как-то услышали мою формулу – трёхконтурная денежная система. Я ещё раз повторю, что иностранная валюта внутри страны обращаться не может. Даже небольшие дозы иностранной валюты внутри страны, они подрывают государственную эмиссионную монополию. Это категорически нельзя. Это дестабилизация законного денежного средства. Так что, был чёткий барьер: иностранная валюта – это всё вовне. Были некоторые шлюзы, были некоторые переходники, но это были очень жёсткие контролируемые государством шлюзы и переходники. Внутри нашей экономики обращался рубль. Но было два рубля: был безналичный рубль и наличный рубль. Безналичный рубль обслуживал предприятия, обслуживал оборотный капитал и инвестиции, а наличный контур обслуживал, прежде всего, население, розничную торговлю. Между этими двумя рублёвыми контурами тоже были переходники, но очень жёсткие переходники. И многие, наверное, помнят, когда, собственно, эти вентили были открыты в конце 80-х – в начале 90-х годов и у нас началась бешеная инфляция, потому что безналичные деньги начали перетекать в контур наличного денежного обращения, со всеми отсюда вытекающими последствиями.

Дальше, конечно, надо сказать, что это система планирования, система централизованного планирования. Это очень большая тема. В советское время читались семестровые и годовые курсы по дисциплине планирования народного хозяйства. Я бы сейчас только обратил внимание только на одну вещь: какие плановые показатели устанавливались для предприятий. Безусловно, что это была некая иерархическая система. Наверху находился Госплан. Потом отраслевые министерства и ведомства, а потом уже подведомственные предприятия. Так вот, была некая сквозная такая система, был определённый формат плановых показателей и на первых местах находились натуральные показатели. Натуральные. Важно было определить: а сколько же экономика произведёт хлеба, сколько экономика произведёт автомобилей, сколько экономика произведёт самолётов и пушек, и так далее, и так далее. То есть натуральные показатели. Денежные показатели и особенно показатель прибыли находился на 101-м месте. Это было совершенно правильно. Это было совершенно правильно.

Забегая вперёд скажу, что впервые мы отклонились от этого правильного принципа приоритета натуральных показателей над денежными в период реформы Либермана-Косыгина, это 60-е годы. Это, в общем-то говоря, уже был серьёзный удар по нашей модели экономического развития. Кстати говоря, некоторые предприятия Советского Союза до последних дней существования СССР не имели показателя прибыли, потому что это были стратегически важные предприятия. Мне тут пришлось не раз общаться с последним финансовым директором «Норникеля», который работал в советское время и некоторое время работал уже в условиях, будем так говорить, Эрэфии. Он меня, честно говоря, поразил. Он сказал: а у нас не было показателя, нормативного показателя прибыли не было, потому что мы были стратегически значимым предприятием, а если у вас появляется прибыль – всё, всё переворачивается с ног на голову. Сегодня, слава богу, это многие начинают понимать, а двадцать лет назад казалось, что эти вещи совпадают. То есть прибыль стимулирует производство то. Я думаю, что мой тезис, он гораздо более оправдан и обоснован, чем то, что прибыль стимулирует производство товаров. Ни в коем случае. Ни в коем случае! Это такой миф либеральной экономики, предназначенный в основном на экспорт.

Так что можно ещё долго говорить об этой модели, но я бы сейчас хотел бы вернуться к нашим временам и сказать, а что же нам надо делать в срочном порядке, даже до того момента, как выстроена эта новая модель. Есть некий переходный период. Вот в этот переходный период надо проводить какие-то такие срочные меры. Это, знаете, как «Скорая помощь» приезжает. Да, там потом человека будут лечить. Может быть, где-то он будет под капельницей находиться. Может быть, ему уколы будут делать. Может, он год будет лежать ещё. Но сейчас-то, вот на месте, скажем, ДТП ему надо сделать какие-то уколы, что-то перетянуть жгутом, руку или какую-то другую часть тела, чтобы кровь не вытекала. Здесь то же самое. Так вот, по поводу таких чрезвычайных мер. Во-первых, выход из ВТО, выход из Всемирной торговой организации. Сегодня, по-моему, самым тупым и отмороженным уже понятно, что ВТО – это вывеска и что даже в тот момент, когда нас туда за уши втянули, наши недруги, я говорил: как, поймите, ВТО давно уже является просто вывеской. Я просто нашёл ооновские документы, из которых следовало, что в начале нашего XXI века под санкциями находилось больше половины населения мира. Имеется в виду: страны, в которых проживало больше половины населения мира. И санкции объявляли даже не по решения Совбеза, а это были односторонние санкции, нелегитимные санкции. Это были, прежде всего, санкции США, Великобритания на втором месте и Европейского Союза на третьем месте. То есть это не легитимная организация. Она давно себя уже, в общем-то, дискредитировала. А мы вступали в такую организацию сомнительную. Так что с ВТО, я надеюсь, сегодня всем всё понятно.

Дальше. Постоянная у нас тема – какой должен быть валютный курс: высокий, низкий? Прежде всего, он должен быть стабильным, а стабильность валютного курса обеспечивается за счёт чего? Прежде всего, за счёт того, что прекращается свободное блуждание иностранного капитала через границу. У нас всё время идут разговоры: инвестиции, инвестиции… А это всё, извините, вербальное прикрытие, под которым сюда заходят спекулянты. Они не инвестируют в производство. Они здесь занимаются мародёрством. Они здесь в течение месяца ухватывают какую-то жирную прибыль и выносят её. Опять возвращаются, опять выносят. Это проходной двор. Сегодня таких проходных дворов в мире не так много. Многие страны уже те или иные валютные ограничения на трансграничное движение капитала ввели. Если брать страны группы БРИКС, мы – единственная страна в группе БРИКС, которая не имеет никаких валютных ограничений на трансграничное движение капитала. А это обескровливание экономики, это игра с российским рублём, с его валютным курсом со всеми отсюда вытекающими последствиями. А кто играет этим валютным курсом рубля? Этим валютным курсом рубля играет Центральный банк. Это фактически Пятая колонна, это филиал ФРС, это, в общем, будем так говорить, враг, который находится в нашем тылу.

Поэтому первое, что необходимо сделать – это привести статус банка России в соответствии даже с тем, что написано в ст. 75 Конституции РФ. Там, конечно, очень лукаво, видно по тексту, что писали очень лукавые люди, но если всё-таки посидеть с карандашиком и поразмышлять над этими формулировками. Статья 75: «Центральный Банк (ЦБ) обеспечивает… главная его задача заключает в том, чтобы обеспечить стабильной национальной денежной единицы, при этом он проводит свою политику независимо от других органов государственной власти». По-моему, однозначно, что это орган государственной власти, потому что слово «другой» тут никаких других вариантов не предполагает. Открываем ФЗ «О Центральном банке», ст. 2: «ЦБ не отвечает по обязательствам государства, государство не отвечает по обязательствам ЦБ». Это как? Я задавал этот контрольный вопрос, наверное, сотне юристов. Большинство юристов просто мычат. Некоторые, наиболее честные и совестливые говорят: но мы же в России, здесь жизнь по понятиям. Но извините, если мы вот с такой конституцией живём, это невозможно. Поэтому ЦБ должен и по Конституции, и вообще по уму, как говорится, и по нашим интересам, национальным интересам РФ быть органом государственной власти и входить в исполнительную ветвь власти. Как это было с государственный банком СССР в советский период нашей истории.

Дальше. Не просто изменить правовой статус ЦБ, но и заставить, чтобы ЦБ работать не на геополитического противника, а на Россию. А для этого его надо развернуть на 180 градусов. Сегодня ЦБ развёрнут в сторону хозяев денег, потому что он накапливает международные резервы. Сегодня они превышают 400 миллиардов долларов – это фактически некий такой совокупный финансовый результат деятельности всей нашей экономики. Но при этом, если вчитываться в ФЗ «О ЦБ», то распоряжаться этим совокупным финансовым результатом может ЦБ, который не отвечает по обязательствам государства. Представляете? Страшные вещи. Страшные вещи! Мы живём, собственно говоря, в отсутствие каких-либо законов. Так что ЦБ должен быть развёрнут в сторону российской экономики, он должен заниматься кредитованием российской экономики, а не покупкой американских казначейских бумаг или размещением валюты, на депозитах американских и западных банков. Мы перед глазами имеем такие примеры, как Ливия, Ирак, Иран. Вот сегодня посмотрел свежие данные МВФ. Оказывается, Иран на протяжении уже многих лет живёт с замороженными резервами. МВФ показывает сумму замороженных резервов Ирана, мало не покажется – 115 миллиардов долларов. А Набиуллина, извините, держит за океаном гораздо большие суммы. Это как? Вообще-то это называется предательством и изменой. Я не знаю, какие другие ещё формулировки подобрать. Короче говоря, значит, с ЦБ надо разбираться.

Дальше, безусловно, что необходимо введение жёсткого контроля над ценами. Необходимо, чтобы действительно Федеральная антимонопольная служба (ФАС) заработала. Она сегодня не работает. Безусловно, что здесь ЦБ и ФАС, они как два таких мошенника, два таких шулера играют на пару. Набиуллина говорит: мы не можем понижать ставку рефинансирования, потому что инфляция высокая. Глупости, потому что инфляция – это не всегда рост цен. Не всякий рост цен – инфляция. Вы знаете, это азбучная истина. Если бы Набиуллина у меня была студенткой, я бы её к пересдаче даже не пустил бы. Инфляция, когда я пришёл в институт, мне очень популярно объяснили, что такое инфляция – это нарушение баланса между товарной и денежной массой. Не обязательно рост цен может быть вызван нарушением этого баланса. Есть другие причины. Я не буду сейчас читать лекцию на тему инфляции, хотя бы Набиуллиной я, наверное, прочитал бы, но думаю, что уже поздно. Так что вот такая вот вещь. А то, что она называет инфляцией – это как раз результат полного бездействия ФАС. Это не монетарный рост цен. Не монетарный. А что происходит? А происходит следующим образом. Набиуллина, которая училась, видимо, по каким-то сверхлиберальным экономическим учебникам, она говорит: чтобы бороться с инфляцией, надо сжимать денежную массу. Это примерно так: повышенный гемоглобин – мы тебя чуть-чуть придушим, может и гемоглобин опустится до нормы. В результате, сами понимаете, может быть летальный исход. Собственно, любой предприниматель так и говорит, что нас доводят до летального состояния, потому что денег в экономике нет ни наличных, ни безналичных. Есть показатель монетизации экономики – это денежная масса, отнесённая к показателю ВВП. В России она где-то находится на уровне 40%, а в Китае и некоторых западных странах на уровне 200%. Вот это нормальное количество крови, которая обслуживает здоровый организм. Более-менее здоровый. А мы, извините, вот в каком-то таком синюшном состоянии пребываем, и Набиуллина продолжает заниматься вот этим садизмом. Это вот такой финансовый, кредитно-денежный садизм, который доведёт нашу экономику до летального исхода.

Что получается? Смотрите, денежная масса сжимается, производство рушится. Товарная масса сокращается быстрее, чем денежная. А это что не инфляция? Это как раз и есть инфляция. А кто её создаёт? Её создаёт как раз ЦБ. Я иногда провожу такие неформальные социологические опросы среди моих знакомых предпринимателей. Я задаю вопрос: вот ты планируешь свои расходы, бизнес-расходы на месяц, на год. У тебя какая основная статья издержек? Заработная плата, сырьё, налоги, ещё что-то? Пять из десяти говорят: обслуживание долгов по взятым кредитам. А, извините, если ты включаешь в издержки обслуживание – это же фактически рост издержек. Опять мы возвращаемся к тому, что ЦБ подпитывает рост цен. Понимаете?

И вообще получается смешная картина. У нас даже Министерство экономического развития талдычит на счёт таргетирования инфляции. Мне это напоминает, знаете, картинку. Вот есть российская экономика, я её сравниваю с лодкой. У лодки есть два весла. На одном весле написано «Денежная масса», на другом весле написано «Товарная масса». Но вся эта братия – Набиуллина, Орешкин, Антон Силуанов – они все трое ухватились за одно весло, и вот они гребут, гребут и лодка крутится на одном месте, крутится, крутится, никакого движения. Они уже вспотели, а им говорят: мы боремся с инфляцией. Это «Палата №6» называется. Я вижу, что люди не вполне адекватные, но я призываю миллионы простых граждан всё-таки не верить этим, будем так говорить, не вполне психически здоровым людям и действительно разобраться в этих простых вещах. Они, кстати, не требуют никакого высшего специального экономического образования. Всё это в пределах здравого смысла. Как раз проблемы-то России начались с того момента, когда приезжие какие-то профессора начали читать политическую экономию Адама Смита, Давида Рикардо и прочее-прочее. Александр III, между прочим, когда ему дали на подпись список книг, которые надо запретить для издания и продажи, он туда своей рукой дописал Адама Смита «О происхождении богатства». Очень был правильный здравомыслящий император.

На этом я поставлю точку.

===============================================================================

Другие видео

Заголовок